самлиб висит насмерть, выложил одну маленькую вещь на эксмо. Мореманство, пафос, цитаты без цели и смысла. Думал будет нанушка на следующий ХиЖ, промахнулся как минимум вдвое - 11 тыс. знаков, вместо 6.
Ладно ... все по басне, виноград зеленый, а в ХиЖ е и без меня народу хватит.
читать дальше
Он стоял здесь от начала времён — иззубренной, чёрной и рыжей стеной гранитных валунов обрамленной понизу белой каймой прибоя. Валы океана — зелёные, увенчанные белыми шапками исполины раз за разом бросались на штурм — и разбивались с грохотом. Океанская вода, брызгами взлетала вверх, опадала, и бессильно рыча круглой галькой по осыпям ползла назад. Шёл новый вал и все повторялось. Раз за разом. А каменный кряж стоял непоколебимо, преграждая дорогу на юг. От начала времён.
Cправа от каменного гиганта тянулись однообразные ряды выжженных до желтизны солнцем песчаных дюн, а слева качало свои валы древнее море.
Но сейчас с севера шла каравелла — маленький вёрткий, остроносый корабль. Шла, расправив над водой косые латинские паруса с выцветшими на палящем солнце крестами.
С юта, с высокого мостика, там где ворочают истёртой до блеска балкой руля кормчий и рулевые, на кряж смотрел человек. Невысокий, ясноглазый, стройный. В чем-то он был похож на свой корабль — такой же острый прямой нос, ясные глаза, длинные, откинутые назад волосы.
- Мыс Бахадор, - прошептал он, смотря на растущую на его глазах каменную громаду. Прошептал медленно, перекатывая на губах звуки имени. Так рыцари произносят имя врага перед схваткой - Мыс Бохадор. Non plus ultra.
- Да, это он, сеньор. Дошли, - ответил кормчий, заросший до глаз бородою моряк, перехватывая румпель на румб круче к ветру.
- Дойти мало, кормчий. Надо пройти. В этот раз я не вернусь к принцу* с поражением. - прозвучало двусмысленно, но поправлять себя дон Жил Эанеш, рыцарь, эскудеро**, и капитан каравеллы не стал. Не до этого. Мыс вырастал на глазах — чёрно-охряная гранитная стена, от горизонта до горизонта. Еще никто не мог его обогнуть. Никто не знал, что лежит за ним, дальше к югу. Линии на картах обрывались, картографы писали имя — мыс Бохадор, а дальше три слова на латыни— non plus ultra. Предел земли. Говорили, там южнее — море вскипает, сера падает с небес и адские врата открываются слишком смелым. Говорили... много чего говорили о мысе матросы по кабакам. Вот принц послал своего эскудеро на юг — проверить.
- Надо пройти. - упрямо повторил Жил Эарнеш. Ветер ударил ему в лицо, закрутил назад длинные прямые волосы.
- Воистину, гордыня человеческая... - капитан поморщился. Этого монаха навязали ему в плаванье в последний момент, через голову принца. На случай если там, за мысом и впрямь — врата адские. Монах он был праведный, в вере твёрдый, и, может быть, по своему неплохой, но — человек не для моря.
- Ибо положил господь скалы сии пределом миру и силам, чтобы знал человек место своё...
Мыс вырастал на глазах, северо-восточный крепчающий ветер прижимал корабль к скалам. Кормчий проорал хриплую команду — к повороту. Хлопнули паруса, корабль, развернувшись, лег на другой галс. Монах продолжал бубнить, кормчий ругался, косясь на воду, небо и скалы вдали, по левому борту.
- А правда, что говорят... - подал голос юнга. Совсем молодой, светловолосый парёнек, дальний родич кормчему и всеобщий любимец. Застыл весь белый, разинув рот, глядя на ревущий у валунов прибой. Капитан выругался про себя. Чертовы картографы. Конечно обычай рисовать на картах — хороший и правильный. Если карта попадёт в руки мавров, которым их пророк запретил всякий образ — они её скорее сожгут, чем воспользуются. Хороший обычай, но зачем, скажите, рисовать всякую чушь? На их карте, за южным урезом был намалёван морской змей, свивший кольца на пол-универсума. Конечно карта была тайной. И конечно, любопытный паренек украдкой сунул туда нос. А, по ней, путь каравелле лежал прямо в пасть левиафану. Аккурат меж двух кривых, нарисованных жёлтой краской клыков.
Кормчий усмехнулся. - эй, парень, глянь на нос. Да не себе, балда, кораблю. Пушки видишь? - Две длинные пушки на самом деле стояли на носу уставя в море зелёные медные рыла. - вот мы из них любого змея попотчуем. Как раз по одной на клык.
- А если он... не из земных тварей?
- А на прочих тварей, юнга, у нас падре есть. - Оный падре продолжал бубнить что-то своё. О гордыне, грехах и месте человеческом. «Надоел», - подумал капитан, сплюнул и поймал падре за воротник:
- Кстати, отче, о тварях. Освятите орудия. - монах замялся. Капитан добавил: - Прямо сейчас. Это приказ, святой отец.
- Да, а заодно и мачты, и паруса, и каждую верёвку, - пробурчал кормчий, ухмыляясь в спину уходящему монаху, - хоть на сколько-то от него избавились.
Капитан невольно улыбнулся. Кормчий оглядел море, небо — с запада шли тучи, ветер крепчал, седые валы теснились, толкали корабль. Каравелла скользила меж ними легко и изящно, как танцовщица. Гранитная стена медленно уползала вдоль борта каравеллы, назад. Впереди уже виднелся торчащий из воды одинокий гранитный клык, а вокруг него - ослепительно-белый бурун. Край скалы. Край мира. Кто-то из матросов украдкой крестился, глядя вперёд, на белую круговерть. Принц подобрал хороших людей. Они были испуганы, крестились, но работу делали чётко.
- Если ветер не усилится — пройдем. - Капитан кивнул. Кормчий, оглянулся на небо еще раз и спросил, уже тише:
- Кстати. Сеньор капитан. А что там, за скалой на самом деле?
Жил Эарнеш, рыцарь и эскудеро улыбнулся и ответил бородатому моряку — тихо, будто это секрет.
- Не знаю. Ни я не знаю, не принц. Никто. Интересно...
** **
001010111 зафиксирована угроза защитному периметру. Запрос на базу послан. Ответ... не получен... Задействована схема противодействия номер один...
** **
Шквал ударил внезапно. Кормчий, матеря в бога душу мать и всех святых вместе взятых едва успел вывернуть ,балку руля навстречу взбесившимся волнам и ветру. Корабль лег на борт, выпрямился, завертелся волчком. Огромная волна ударила каравелле в расписанный нос. Поток воды и брызг пронесся вихрем по палубе, до самого юта. Скалы позади рывком придвинулись ближе, рёв прибоя ударил в уши, оглушая. Кто-то крестился, кто-то в испуге шарахнулся вниз, в трюм. Таких было немного. Оробевших пинками гнали на место профосы — тянуть, убирать паруса. Кормчий, матерясь выворачивал руль круче к ветру, уводя подальше от скал хрупкий корабль. Каравелла, крутясь волчком между валами, упрямо ползла вперёд. Упала тьма. Беспросветная чернильная тьма, будто здесь вообще никогда и не было солнца. Скалы по борту то прятались, то приближались — белые буруны то вырастали, то исчезали во тьме. Кормчий застыл, изо всех сил удерживая в руках бъющееся, как в падучей бревно румпеля. Капитан мог помочь ему только одним — стоять на своём месте прямо и молчать. Что он и делал, вцепившись в стойку, чтобы не смыло — насмерть, до боли в пальцах. И ещё ухитрился придержать капеллана за воротник — шальная волна чуть не унесла за борт бедолагу. Еще один удар. Грязно-белый бешеный смерч за кормой — близко, чертовски близко. Каменный клык, конец мыса. Конец мира. Просто конец. Внезапно на мачтах вспыхнули огни — фиолетовые, неживые столбы холодного света. Капитан поймал глазами взгляд кормчего — тот усмехнулся во весь щербатый рот и крикнул, заглушая шум бури — Святой Эльм с нами. Пройдём!
** **
001010101 Нарушение периметра. Тревога. Тревога. Тревога. Полная мощность...
** **
- господи, спаси нас и помилуй, - шептал монах, сжавшись в комок под ногами. На каравеллу, глухо рыча шла царица волн — чёрная, до неба, стена воды, увенчанная вверху белопенной короной. «Нам конец», - прошептал Жил Эарнеш про себя и, до крови, закусил губу — только вслух произнести такое не хватало.
Кормчий, смерил стену воды глазами и проорал — да так, что услышали все на борту: «По местам стоять. К повороту. Шевелитесь, сукины дети, рыбы засмеют.»
«Он обезумел» - подумал про себя капитан, но остался стоять, как стоял. Зачем, если через мгновение вал налетит на подставившую борт каравеллу. Налетит, перевернёт, отправит на дно, на смех рыбам.
Принц подобрал хороших людей. Никто не дрогнул, не сбежал и не запутался в верёвках. Каравелла развернулась — легко, и грациозно, как циганка в в уличной пляске. Седой вал подхватил её на гребень и понёс. В последний момент кормчий легко шевельнул рулём и корабль прошёл, едва не задев гранитный клык кромкой латинского паруса. Отсюда было безумно далеко до пыльных Лагосских арен, но капитан невольно крикнул — торо!
- Прошли, - выдохнул кормчий и широко улыбнулся. - Знай наших.
** **
101010101 Нарушение периметра. Вторжение. Уничтожить. Активирована схема номер..
** **
- Господи, помилуй, - прошептал кормчий вдруг, стиснув рулевой брус до белизны в пальцах.
- Господи, помилуй, - шептали все. Из тьмы впереди на каравеллу и застывших в испуге людей выплыли два огненных клинка — два столба бело-желтого пламени. Два изогнутых, белых лезвия. Клыки левиафана.
- Можешь ли ты удою вытащить зверя и веревкою схватить за язык его? -
Монах под ногами хрипел святые слова, безумно мешая латынь с португальским.
- Господи, помилуй, - прошептал капитан, и вдруг понял, что ветер стих и вокруг стоит мёртвая тишина. И все смотрят на него, капитана, рыцаря и эcкудеро. Работа кормчего кончилась, его — началась. «По одной на клык» - вспомнился вдруг шуточный разговор. Как давно это было.
Жил Эарнеш легко, как пушинку поднял монаха на ноги, слегка встряхнул, спросил:
- Отче, вы освятили орудия? - простой вопрос. Но с лица монаха вдруг схлынул панический страх.
- Да, сеньор. По всем правилам.
- Тогда... – Капитан развернулся и, перегнувшись через поручни, прокричал, - носовые, огонь.
Пара ударов сердца, пара мгновений тишины, потом два хлопка — таких тихих. Пушки всё-таки выстрелили. Огненные клыки медленно плыли вперёд, на них. Жил Эарнеш, рыцарь и капитан упёрся покрепче ногами в доски настила, положил руку на витой эфес толедского клинка, готовясь встретить адскую тварь как предписано человеку его положения.
** **
1011101011 Повреждение внешней обшивки. Замыкание в третьем и пятом контурах. Перегрузка. Пере …
** **
По глазам ударила вспышка. Ослепительная, даже сквозь крепко зажмуренные веки. Доски настила под ногами качнулись, в лицо ударил ветер – легкий, шелестящий ветерок. Капитан осторожно открыл глаза, уверенный, что увидит ворота и апостола Петра. Но увидел лишь спокойное море, солнце на небе и бегущие прочь облака. Каравелла лениво качалась на пологой волне – будто и не было только что ярости шторма.
- Бога, душу, мать и все святые, мы прошли. - Кормчий уже не сколько держал, сколько опирался на рулевой брус. Его шатало, клочковатая, растрепанная бурей борода торчала во все стороны. Капитан открыл было рот — дать тому выговор за богохульство. Как вдруг дошло и до него. Каменный, охряный и черный гранитный кряж, острые скальные зубья – позади. А впереди – берег, пляж, выжженные солнцем пологие дюны. Они прошли. Мыс Бохадор у них за кормой. Теперь уже навсегда - просто куча камней. А впереди – земля. Без всякого теперь non plus ultra
- Хорошая работа. Кормчий. Вы молодец.
- Вы тоже, сеньор капитан. Вы тоже. Как думаете, что — там ? - кормчий кивнул головой куда-то вдаль, за линию горизонта.
- Не знаю, кормчий, не знаю. Давайте посмотрим ?
На берег высадились через два дня — принц хотел что-нибудь, чтобы поверить что они действительно здесь были. Лодку вытащили на песок, люди разбрелись кто-куда. Капитан стоял и бездумно смотрел вокруг. Берег как берег, ничего особенного — дюны, пляж, волны прибоя. Если забыть о том, что в карту пришлось вклеить новый лист, чтобы обозначить на ней место высадки — ничего особенного. Прямо поверх нарисованного левиафана. Солнце палило немилосердно, Жил невольно надвинул шляпу на голову — как бы не напекло. И услышал шелест за спиной — босыми ногами по гальке. Обернулся — шёл корабельный юнга. Тот самый, светловолосый, любопытный паренёк. С охапкой в руках. Капитан пригляделся — цветы. Белые маленькие цветы, дома их зовут «розами девы Марии».
- Что это, парень ?
- Это… Извините, сеньор капитан. Просто у меня невеста в Лагосе. Вот и собрал немного, благо недалеко растут
Капитан вдруг улыбнулся, подмигнул пареньку и спросил — А где нарвал ?Место покажешь ?
1434 год
*Имеется ввиду принц Генрих Мореплаватель
** шитоносец, эсквайр. Дворянский титул в Португалии.
Non plus ultra
самлиб висит насмерть, выложил одну маленькую вещь на эксмо. Мореманство, пафос, цитаты без цели и смысла. Думал будет нанушка на следующий ХиЖ, промахнулся как минимум вдвое - 11 тыс. знаков, вместо 6.
Ладно ... все по басне, виноград зеленый, а в ХиЖ е и без меня народу хватит.
читать дальше
Ладно ... все по басне, виноград зеленый, а в ХиЖ е и без меня народу хватит.
читать дальше